Ты видишь, я превратился
в заурядного человечка;
гоняюсь за пошлым стилем,
растрачивая небесконечность.
Стихия меня расплескала,
не стала ждать литература.
Что же во мне осталось?
Душа усталого штукатура,
кондуктора без трамвая,
ленивого декадента.
Об эдаких не мечтают
даже бляди, что без клиентов.
Ты видишь, я слишком болен,
как переводы на русский Джойса,
как маленький сдвоенный ноль,
что кроется в цифре восемь.
Изломанный и забытый,
настроенный на агонию
я инерцией вогнан в ритм
какой-то немецкой симфонии.
Ты видишь, я превратился
в обычного саларимана
на радость газетным лицам
и телевизионной рекламе.