О чём ты думаешь, и где твои герои,
малютка-красота учтивейшей тревоги?
Златовласка близкая, но в расстояньи света,
сквозь время смотришь (чувствуется это),
и руки нежные свои ладонями сомкнув,
ошибочность заботы лишь дыханием вернув.
Один нам кислород, но в перекрёстках счастья
просуществуем непосредственнее чем в других участках,
в болезни ль, здравии, немыслимой истоме,
в любовных линиях на жертвенном изломе.
Жаль, не обманешь ход предсказанных времён.
И пусть влюблён, кому есть дело, ведь не он,
тот "он", что в свете взгляда твоего лишь "я"
мистичность капельная в трюме корабля.
Где были люди, ты оставила свою загадку,
запечатлённая навек не горькой и не сладкой,
не чуждой, не душевной,
не разлучницей, не мрачной королевной.
Что Мона Лиза рядом с тайной твоих линий параллели...
Бьюсь об заклад, такого не видал и Алигьери,
воспевший яда несколько кругов, не опорочив бога.
А ты всё смотришь и не ласково, не строго...
Кто твой учитель, может дух Шекспира,
поэм большого короля, латателя несовершенства мира?
Пусть пухом мёрзлая земля останется ему, опочивальней.
Мне кажется иль образ всё печальней
твоих бровей, ресниц и губ зовущих? Но куда
я знать не знаю. Милостью пороков суета
мне не награда и не общий отравляющий эффект.
Синица - грусть. Я всё смотрю на твой таинственный портрет.