Когда-то у тебя была свобода
говорить
о том, что хочешь,
и мечтать,
закутываясь в плед,
оставив только линию лица
и волосы,
спадающие к шее.
Твои глаза
когда-то понемногу
порастеряли грусть
и чувство превосходства,
порабощённое стремлением к уюту. Чтобы ждать
не столько даже важно верить, сколько
законсервировать в пробирочной утробе
особую награду возрожденья.
А ты всё больше времени молчишь,
поскольку голос твой,
разложенный на звуки,
не узнаёт поверженный язык.