Легко и привычно идёшь к остановке,
мигая ответно плодам автопрома.
Фонарь перебитый - до боли знакомо -
ребром пересвета до новой уловки
избавит от чуждой лексической пляски
экран постаревшего вдруг телефона.
И думаешь, что нет такого закона,
чтобы иллюзию выразить пластом,
перестелить непохожесть годами
необязательной вспоротой жизни,
бывшей сверх меры подобием мины
под неуклюжих хозяев ногами.
В дохлом тумане бежит электричка
прямо в лицо без намёка на слабость.
Чуть отвернулся от ветра каскада.
Полночь пробило - опять же привычно.
Что забываешь - легко остаётся:
лица и числа, глаголы, предметы.
Странно не то, что возможно без света,
а то, что его нет и в бездне колодца.
"Любит-не любит" - гадал Маяковский,
"верит- не верит" - добавил прохожий.
И по привычке становится сложно.
Нет остановки. Нет остановки.